Заявка №20

[Muggy]

Skyrim. Ульфрик/Эленвен. После победы ББ талморское посольство сожжено и разрушено, Эленвен взята в плен. Вместо того, чтоб отдать ее своим солдатам, Ульфрик разбирается с ней сам.

@темы: TES V, Фик-фест

Comments

[Гость]

отсылка к тому, что довакин находит в посольстве досье на Ульфрика, где указано, что он «спящий агент» Талмора.

Я кричу о своей победе

Дым.
Всё, что видит Ульфрик Буревестник, — это дым.
Горят казармы и жилые помещения, горит пышное здание для официальных приёмов Талморского посольства, а посреди всего этого на утоптанной площадке изрыгает в закопчённое небо клубы жирного вонючего дыма горящая куча отрубленных голов и растерзанных эльфийских тел.
По приказу нового Верховного короля всякий эльф на территории Скайрима приговаривается ко мгновенной смерти.
Единственной, кто покамест избежал этой участи, остаётся важная пленница.
Талморский посол, первый эмиссар Эленвен.
Избитая, в окровавленных лохмотьях, она лежит в большой клетке, поставленной на колёса и запряжённой ослами. У Эленвен больше нет одного глаза — потеряла в бою. От её заклинаний погибло много воинов, и разъярённые Братья разорвали бы её в клочья, не вмешайся Ульфрик. Он даже не позволил им поглумиться над ней, когда её схватили.
Ценный свидетель, сквозь зубы произносит Медведь. Оставить живой и относительно здоровой. Ни в коем случае не сломить дух настолько, чтобы она отказалась говорить даже под пыткой.
Так что Эленвен отправляется в Солитуд в качестве военной добычи.
Братья и Сёстры Бури покидают развалины посольства, оставляя после себя груды головешек и дым…

Ульфрик Буревестник спускается в подвал.
Отперев тяжёлую дверь, заглушающую любые крики, он небрежным кивком прогоняет стражников и дознавателей. Пленница надёжно прикована к стене, а кроме всего прочего, её регулярно поят зельями, отнимающими способность колдовать.
Когда захлопывается тюремная дверь, Верховный король берёт стул и садится у решётчатой двери. Пинает дверь подкованным сапогом, чтобы лязгом привлечь внимание Эленвен:
— Эй, ты. Да, я к тебе обращаюсь, желтомордая дохлятина.
Эльфка медленно приоткрывает уцелевший глаз. Поднимает голову.
Цепь, уходящая от ошейника в стену, не даёт встать, но Эленвен умудряется перевернуться на бок, подперев голову рукой. От этой позы веет каким-то даже намёком на величественность и снисходительность.
— Внимаю словам Верховного короля, — пришепётывая, говорит она. Между её губами видна дыра на месте выбитого зуба.
Ульфрик запускает пальцы под пышный меховой ворот плаща и извлекает из-под одежды маленький амулет на длинной прочной цепочке.
— Ты знаешь, что это такое, падаль?
Эленвен кашляет, выплёвывает кровь и улыбается, обнажая когда-то идеальные, а сейчас изуродованные мелкие зубы.
— Допустим, нет. Расскажи мне, Верховный король. Что же это такое?
Ульфрик начинает медленно закипать. Он не понимает её игры.
— Это символ. Символ, за который погибло без счёта нордов. Символ человека, который был настолько велик, что получил право восседать на небесном троне рядом с богами… на равных с богами! Вы же отказываетесь признать то, что бесспорно. Вы утверждаете, что этот символ не имеет никакой ценно…
Эленвен издаёт такой резкий смешок, что Ульфрик передёргивается и забывает конец фразы. Гнев клокочет в нём, но усилием воли он ещё держит себя в руках, запрещая себе войти в камеру и свернуть шею этой костлявой гадине…
— Что же ты смолк? Продолжай, я внимательно слушаю, — вкрадчиво говорит талморский посол, и Ульфрик потрясённо понимает: вовсе не он управляет событиями здесь, в этом подземелье. Талморская тварь по-прежнему диктует ему, Ульфрику Буревестнику, продолжателю дела Исграмора, Верховному королю Скайрима, когда открывать рот!
— Заткнись! — рычит Медведь, вскакивая. — Здесь я решаю, кому, когда и что говорить!
— О, конечно, — журчаще шепчет Эленвен, улыбаясь. Её мягкий, отполированно-дипломатичный выговор не портит даже шепелявость.
— Я победил. Норды победили, слышишь ты, эльфийская сука?.. Ты сидишь у меня в клетке, и я могу тебя вздёрнуть хоть сейчас. Я могу тебя отдать пьяной солдатне, они заслужили немного веселья. Ну? Хочешь?!
И тут эльфка падает на спину, закатываясь в приступе хриплого хохота.
Мороз бежит у Буревестника по спине. Он ожидал чего угодно, только не этого.
— Раздери тебя дэйдра, Ульфрик, до чего же ты туп. До чего дубовая у тебя башка, впрочем, как и у всех вас, безмозглых варваров. Куча мышц, обросших волосами, и больше ничего, — шипит Эленвен, и в её голосе нет больше ни намёка на учтивость. Наоборот, в нём звучат угроза и торжество.
Эльфка внезапно приподнимается, вперивается уцелевшим глазом в лицо Ульфрика и произносит:
— Неужели ты так ни о чём и не догадался, несчастный королишка разорённой тобой же земли? Наши маги постарались на славу, теперь я жалею, что маловато им заплатила… Всё, повторяю, всё, что ты делал, Ульфрик Буревестник, ты делал по нашим приказам, в соответствии с нашими планами! Ты перессорился со всеми вашими соседями, ещё пошатнул и без того ослабленную нами империю, обратил против себя половину населения Скайрима, но самое главное — ты даже не подозревал, насколько нам всё это на руку. Ты — наш «спящий агент», Ульфрик Буревестник, и все эти годы ты верно нам служил, сея раздоры где только можно. И когда в стране, издревле принадлежащей эльфам, под твоим управлением останутся только пьяные норды, эта страна падёт перед нашей магией, потому что некому будет нам противостоять! Но я вижу, ты не веришь мне. Хорошо. Я позволю тебе очнуться от нашего заклятия. Сейчас это уже неважно.
Эльфка широко раскрывает единственный глаз и чётко выговаривает:
— Малари ав малату латтиа агеа хэлиа.
Ульфрику чудится, будто стены подземелья падают на него. Он видит себя, закованного в кандалы, на соломенной подстилке… Сквозь решётку на него смотрят бесстрастные лица с золотыми глазами. Голова у него гудит, как пчелиное гнездо, а в висках стучит кузнечный молот. На губах — горький привкус зелья. Тело исхлёстано плетьми, едва прикрыто жалким тряпьём. Золотые глаза так и сверлят его, пронизывая насквозь, выведывая самые потаённые мысли… Эльфийская волшебница выводит его из клетки, ни на миг не переставая глядеть ему в глаза. Губы её шевелятся, произносят слова на странном языке, и следующее, что помнит Ульфрик, — холод открытого пространства и проигранную битву с имперцами…
На него наваливается осознание всего, что он сделал. Развязал гражданскую войну. Натравил брата на брата, детей на родителей. Убил своего законного короля и овладел его вдовой. Медведь сжимает виски ладонями, падает на колени перед каменным узилищем, где на грязной охапке соломы сидит и хохочет, хохочет, прямо-таки заходится хохотом едва живая от побоев и голода высокая эльфка — настоящая победительница в этой войне.
Ульфрик раскрывает рот и набирает полную грудь воздуха…
В следующий миг тело Эленвен разрывает Криком на куски.
Ульфрик Буревестник знает: дверь подземелья заглушает любой крик.

[ler.]

автор, вы сделали мне хорошо!
потрясающая эленвен, просто великолепная, истиный альтмер.
интересная трактовка слов "спящий агент", я об этом не задумывалась

не зэ

[Гость]

спасыба!
«спящий агент» может быть каким угодно: может делать что-то по приказу, не подозревая, что это ему приказали, или же ничего не делать до определённого момента, пока его не «активируют» некими ключевыми словами, своеобразным паролем, «запускающим» агента в действие

[Гнева]

Спасибо, что напомнили за что я не люблю эльфов))
Очень понравилось.

Гнева, и за что же вы их не любите?)