[Bethesda-Fanfic-Club]

Название: Поцелуй, милая матушка.
Автор:  .Morrowind
Категория: TES IV: Oblivion
Рейтинг: PG - 13
Персонажи: ГГ, Темное Братство, герой Кватча, второстепенные персонажи
Жанр: Darkfic, Angst, Adventure, Romance (немного)
Аннотация: Она не убила Руфио, не провела ритуал очищения, не стала Слышащей, но смогла в полной мере изменить судьбу Братства
Предупреждения: Как-то слишком пафосно получилось))
Статус: В процессе

Глава 1. Нити судьбы

Как причудливо порой переплетаются нити судьбы, образуя странные, непостижимые человеческому разуму узоры. Стоит только потянуть за одну ниточку, как тут же увидишь уродливую волну, исказившую геометрически-точный орнамент бытия. Но стоит разрезать упрямую нить пополам и равновесие снова восстановится. Примерно так рассуждал Савирен Хандинг, выходя из своего шикарного особняка на Талос-плаза и направляясь к городским воротам. Неведомые силы хохотали у него за спиной, потешаясь над тем, как нелепо он применил столь прекрасную теорию к своей жалкой жизни, но Савирен не слышал их и лишь прибавил шаг.

Небо над Имперским городом полыхало алыми красками заката, последние солнечные лучи окрашивали широкие улицы и белые мраморные строения в нежно-розовый оттенок. Это был первый ясный денек за последние две с половиной недели, в течение которых непрерывно лил дождь, а тучи беспросветным серым полотном скрывали небо. Месяц Руки Дождя оправдывал свое название. Хандинг запыхался от непривычно быстрой для него ходьбы и остановился, чтобы перевести дух. Недавно ему перевалило за пятьдесят, но выглядел он намного старше своих лет. Волосы его были сплошь седые, к тому же он начал лысеть, тело оплыло жиром, и богатая, расшитая золотыми нитями одежда, не могла скрыть отвратительных складок на животе и боках. Хандинг тяжело дышал, его лицо покраснело, как помидор, он сильно вспотел, но упорно продолжал свой путь, неловкими движениями вытирая выступившие на лбу капли. Сердце его бешено стучало от одной лишь мысли о том, что предстоит сегодня сделать, руки дрожали, но мужчина поклялся себе довести дело до конца.

За пределами города, Хандинга со скучающим видом ждал молодой данмер, одетый в простую кожаную броню. Он стоял возле раскидистого кустарника и лениво играл кинжалом. Этот парень был одним из тех, кто за приличную сумму денег готов сделать что угодно, не задавая лишних вопросов - наемник.
- Все готово? – спросил Хандинг, пытаясь унять неуместную дрожь в голосе. Никто не должен знать, что он нервничает. В ответ последовал утвердительный кивок и мужчины свернули с дороги, направляясь в сторону леса. Спустя полчаса они стояли возле поросшего высокой травой входа в пещеру, закрытого маленькой деревянной дверцей, сколоченной из прогнивших и покрытых мхом досок. Вероятно, раньше здесь обитали гоблины, а может быть и кто похуже.
- Пещера зачищена, все, что необходимо дожидается вас внутри, - сказал парень-наемник и, получив долгожданный мешок с монетами, поспешил исчезнуть. Савирен остался один. Он долго и нерешительно топтался около входа, провожая глазами пропавшее за горизонтом солнце так, словно это был последний в его жизни закат. Наконец Хандинг взял себя в руки, зажег факел и ступил в черную пасть пещеры, хищно оскалившуюся сталактитами и сталагмитами. Внутри было очень холодно и сыро, пахло плесенью и грибами, которые росли буквально на каждом шагу. Где-то в далеке слышался плеск воды. Время от времени, когда порывы ветра на поверхности усиливались, пещера наполнялась глухим гулом. Факел слабо разгонял темноту, и Хандингу приходилось двигаться вперед очень медленно, с осторожностью делая каждый шаг, чтобы не споткнуться и не свернуть себе шею в том месте, где пол начинал резко уходить вниз. Вскоре мужчина оказался в самой дальней части пещеры, где перед ним, как и обещал данмер, лежало все необходимое для ритуала. Хандинг нервно сглотнул, пытаясь избавиться от медленно подступавшей к горлу тошноты, так как то, что он перед собой увидел, было воистину ужасно. Но он не отступит, нет, кто угодно, но только не он.

Хандинг брезгливо дотронулся до сваленных в кучу человеческих останков, ему предстояло разложить эту груду костей так, чтобы они хоть отдаленно напоминали скелет. В центр грудной клетки следовало положить сердце, рядом несколько кусков мяса. Оно было относительно свежим, если конечно можно применить это слово к человеческой плоти, кровоточило и источало отвратительный запах. Едва сдержав очередной рвотный позыв, Хандинг принялся расставлять свечи вокруг самодельного чучела, что должно было символизировать будущую жертву. Его руки и одежда были перепачканы кровью и грязью, однако теперь Савирена это не волновало. Весело заплясали огоньки свечей, наполняя пещеру причудливыми тенями, которые прямо на глазах у Хандинга превращались в омерзительных тварей: громадных пауков, скампов и бесов, словно отражая все его потаенные страхи. Нервы на пределе. Сердце бешено стучит, готовое в любой момент выпрыгнуть из груди, в глазах помутилось, но дороги назад уже нет. Половина работы была сделана, и теперь оставалось лишь приступить к основной части ритуала.

Он осторожно взял в руки книгу, та выглядела такой старой и потрепанной, что казалось, будто вот-вот рассыплется в прах. Буквы с обложки стерлись, некоторые страницы были залиты кровью, отчего древние писмена на них безвозвратно исчезли, другие почернели и обуглились, словно книга когда-то побывала в огне. По иронии судьбы лишь описание ритуала сохранилось почти в первозданном виде. Хандинг еще раз перечитал текст молитвы, он очень боялся ошибиться и, возможно, тем самым испортить ритуал, но это было напрасной мерой предосторожности – воззвание к Матери Ночи отпечаталось в его памяти раз и навсегда, словно его выжгли раскаленным железом прямо на нежной материи души. Теперь при всем своем желании он не сможет забыть эти слова, они будут являться ему в кошмарах, преследовать во тьме. Такую плату взымает Мать Ночи за право обратиться к ней. Все приготовления закончены, кинжал смазан соком лепестков паслена. Хандинг лишь на мгновение замер в нерешительности, и прежде чем здравые мысли могли вернуться в голову, принялся наносить страшной кукле удары кинжалом, хрипло шепча: «Милая матушка, милая матушка, пошли мне свое дитя – грехи недостойного должны быть смыты кровью и страхом. Милая матушка…». Пустота за его спиной снова разразилась беззвучным хохотом – несчастный смертный возомнил, будто он сможет безнаказанно оборвать любую нить, что ему вздумается. Глупый, он не знал, что именно в этот момент та, чьей смерти он желал больше всего на свете, сама того не желая встала под знамена Ситиса, отправив в пустоту невинного человека.

Глава 2. Убийца

Бравил вряд ли можно назвать симпатичным местечком. Грязь и разруха, нищета и пороки, серость и гниль - такой отпечаток наложило время на один из древнейших городов Сиродила. Запах испражнений никогда не выветривается из здешнего теплого и влажного воздуха, благодаря тому, что река Ларсиус, протекающая через город, уже много лет используется в качестве канализации. Бравил вообще богат отталкивающими запахами, такими, как смрад исходящий от тухлой рыбы в дешевых торговых лавках, вонь немытых тел и аромат дешевого вина, который заполняет собой улицы по вечерам. Все это может ужаснуть путешественника, в первый раз решившего посетить город. Близлежащие болота кишат насекомыми, распространяющими страшные болезни, которые ежегодно уносят в могилу десятки людей. Все строения, кроме городских стен, графского замка и часовни, возведены из старой, гнилой, покрытой мхом и плесенью древесины. Новые жилища строятся на крышах старых, поэтому, вторые и третьи этажи неуклюже нависают над узкими улочками, почти полностью скрывая их от и без того редкого солнечного света - большую часть года в этой местности идут дожди. Обилие лестниц и навесных мостиков между домами делает Бравил похожим на странный многоярусный лабиринт, в котором легко заблудиться. Кажется, что город рухнет, словно карточный домик, при малейшем дуновении ветра, однако уже много веков он стоит незыблемой мрачной громадой, куда стекаются отбросы общества со всего Сиродила: нищие, пьяницы, любители скумы, воры и бандиты.

Единственной достопримечательностью Бравила является статуя Счастливой Пожилой Леди, однако и она смотрится довольно странно посреди грязной, залитой помоями улицы. В наступающих сумерках ее белая, выточенная умелым скульптором фигура кажется призрачной, а улыбка, застывшая на каменном лице - зловещей. Возле подола ее платья изображены младенцы, словно в молитве воздевающие руки к своей госпоже. Почти каждый день, с шести вечера до часу ночи, возле статуи, словно верный слуга, словно бессменный часовой стоит странного вида босмер. По сравнению с другими жителями города он выглядит крайне нелепо и вычурно. На нем всегда тщательно отглаженный зеленый дублет из парчи, шелковые брюки по последней моде, кожаные туфли, расшитые золотом. Он молча и преданно смотрит на статую, словно внимает каждому ее слову, но статуи, как известно не разговаривают, а потому в глазах местных жителей, лесной эльф давно прослыл сумасшедшим. Впрочем, это было ему только на руку - на босмера никто не обращал внимания. О, если бы жители Бравила были хоть чуточку внимательнее! Одного пристального взгляда хватило, чтобы понять, что эльф совсем не тот за кого себя выдает, но разве это волнует выползающего из таверны на четвереньках пропивоху? Разве только что стащивший кошелек воришка будет останавливаться и смотреть на городского сумасшедшего? Конечно же нет. А внимательный горожанин, чей мозг не одурманен скумой, мог бы заметить, что у эльфа, пусть и потерявшего за последние годы форму, остались повадки и движения умелого воина, большую часть жизни, прошедшего в оружием в руках. Но он не был похож на стражников или старых вояк, ветеранов войн. Его близко посаженные злые глаза излучали почти осязаемый холод и в них не было ни капли безумия.

Когда город накрыла беспроглядная ночная темнота и улицы опустели, босмер покинул свой пост и направился к неприметной покосившейся хижине, что одиноко стояла на окраине, почти подпирая собой городскую стену. Провозившись некоторое время с проржавевшим замком, он наконец смог попасть внутрь. В руке эльфа вспыхнул магический огонь, осветивший единственную комнату лачуги. Из мебели там была лишь узкая койка с отсыревшим, скомканным покрывалом и ветхий стул. В углу, скрестив руки на груди, стоял человек, облаченный в черную мантию с капюшоном, но босмер, казалось, не обратил на него внимания и подошел к противоположной от двери стене. Привычным движением он нажал, на ничем не примечательную доску - та оказалась потайной кнопкой, приводящей в действие хитрый механизм. Часть пола со скрипом отъехала в сторону, открывая спуск в подземелье. Босмер жестом пригласил человека в черном следовать за ним. Каменная винтовая лестница вела в довольно просторный зал, отделанный черным мрамором. Здесь можно было забыть об изнуряющей духоте и мерзких запахах с поверхности. На стенах висели гобелены, изображающие отпечаток руки в кроваво-красном обрамлении, высокий сводчатый потолок украшала гравюра, но ее сложно было рассмотреть, так как в зале было слишком слабое освещение. Не было видно ни одного факела или каких-либо иных источников света, однако по подземелью расползалось приглушенное красное сияние, похожее скорее на некую магическую субстанцию. Бравильское подземелье являлось одним из самых главных убежищ Темного Братства, здесь располагались личные покои Слышащего и зал собраний Черной Руки - место, куда могли попасть лишь избранные.

- Что ж, приступим к делу, - задумчиво произнес Слышащий и занял свое место за большим, в данный момент пустующим столом. - Сегодня у меня для вас весьма необычное задание, господин уведомитель.
Теперь, когда все маски были сняты, босмер окончательно преобразился. Его манера держать себя, голос, жесты, все выдавало в нем человека, имеющего почти абсолютную власть. Он старался говорить вежливо, но по исказившей его лицо кривой ухмылке можно было понять, что это не более, чем дань традициям. Человек в черном кивнул, видимо он не любил пустословие.
- Мать Ночи хочет, чтобы это задание выполнил именно ты, Люсьен, - босмер всегда забывал об официальности, когда беседа подходила к ключевым моментам. - Возможно она желает испытать тебя, а может полагает, что только тебе по силам решить эту задачу. Ты должен будешь сделать выбор, который повлияет на судьбу всего Братства в будущем, - эльф откашлялся и продолжил. - Несколько дней назад один очень известный и влиятельный человек из Имперского города совершил Черное Таинство. Он возжелал смерти своей племянницы Рунгерд. Однако, вся проблема в том, что ровно в момент проведения ритуала, вышеупомянутая племянница заказчика убила человека. Отец ужаса благоволил ей и стража ничего не заметила, а Мать Ночи назвала ее имя среди тех, кто достоин вступить в нашу семью, так что отныне девчонка не может являться однозначно жертвой. Но Мать Ночи не дала конкретных указаний, поэтому выбор остается за тобой. Я не знаю, какие цели она преследует, какую тайную игру ведет и почему не хочет посвятить в это своих преданных детей, но я не сомневаюсь в одном - это действительно важно. Человека воззвавшего к Темному Братству зовут Савирен Хандинг и он ждет от нас вестей каждый вечер в таверне Вуанет, близ Имперского города.

Люсьен Лашанс, уведомитель Темного Братства, не спеша приближался к Имперскому городу. Его верный конь Тенегрив фыркал, меся копытами холодную грязь. От частых весенних дождей дороги размыло, что значительно осложняло передвижение между городами. Лашанс был погружен в свои мысли и уже не замечал надоевшую изморось, что грозила вот-вот промочить его плащ, несмотря на отталкивающее воду заклинание. Люсьен любил сложные задачи, но та, что поручил ему Слышащий, вызывала лишь недоумение. Он посвятил свою жизнь служению Ситису и Матери Ночи, он поклялся, что все его действия будут направлены лишь на благо Братсву, и если теперь выбор окажется неверным и тем самым он собственноручно обречет семью на крах, то никогда не простит себе этого. Но зачем Матери говорить загадками? Неужели она хочет, чтобы ее дети сами решили свою судьбу? Нет, Мать Ночи никогда не обречет своих верных сыновей и дочерей на гибель, она может пожертвовать несколькими ради блага остальных, но позволить Братству исчезнуть... нет, подобного она никогда не допустит. В таком случае, возможно не существует правильного или не правильного выбора, а есть лишь два пути развития и ему, Люсьену Лашансу, предстоит выбрать по которому их них пойдет Темное Братство. Не секрет, что ассасины Братства убивают во имя Ситиса, ради денег и для собственной выгоды и удовольствия. Хандинг богатый человек и он может заплатить много, ОЧЕНЬ много. Эти деньги могли бы помочь расширить влияние, возможно возвести новое убежище. С другой стороны, Братству постоянно требуются новые члены. Братья и сестры низкого ранга слишком часто погибают при выполнении контрактов. Но племянница Хандинга просто капризная домашняя девчонка, которая и оружия то в руках не держала, да, она владеет магией, но этого мало. Придется потратить слишком много времени на ее обучение, прежде чем она сможет приносить хоть какую-то пользу. Окупит ли она эти затраты? Темное Братство всегда радо пополнению в своих рядах, радо предоставить убежище и любовь, но только тем, кто этого достоин. Достойна ли Племянница Хандинга? Любой из членов Черной Руки, предоставь им Слышащий такое задание, не раздумывая выбрал бы легкие деньги, а не воспитание бесполезной девчонки. На мгновение Лашанс представил хищно улыбающееся лицо Аркуэн, ее жажда денег не знает границ, а должность уведомителя, не слишком часто предоставляющая возможность собственноручно пролить чью-то кровь, и вовсе не заставила бы ее дольше минуты размышлять на решением. Лашанс никогда не искал легких путей, он любил рисковать, обдумывать свои действия на несколько шагов впереди теперь он кажется понимал, почему Мать Ночи выбрала именно его.

Наконец Лашанс оказался возле нужной ему таверны. Расположение в окрестностях Имперского города гарантировало наличие стражи в удвоенном количестве, что не сулило ничего хорошего. Поэтому уведомитель оставил Тенегрива пастись неподалеку, а сам применив заклятие невидимости, без труда проник в таверну незамеченным и нашел снимаемую Хандингом комнату. Савирен сидел спиной к нему и нервно стучал пальцами по столу, томясь от ожидания и неизвестности. Лашанс сбросил с себя чары и с удовольствием заметил, как перекосилось от страха лицо заказчика, обернувшегося на звук закрывшейся двери.
- Я полагаю нам есть о чем поговорить, - произнес Лашанс и не спрашивая разрешения присесть, удобно устроился в кресле. - Темное Братство к вашим услугам.
Хандинг нервно сглотнул и запинаясь принялся рассказывать. Как не пытался он успокоиться, вид человека в черном вызывал в нем буквально непреодолимый ужас.
- Я... я хочу, чтобы моя племянница... я хочу, чтобы вы убили мою племянницу, Рунгерд, - наконец выдавил из себя Хандинг. Лашанс вопросительно приподнял бровь и Савирен, восприняв этот знак по своему, принялся оправдываться, - Понимате, я бы никогда, никогда не принял такого решения, но в сложившейся ныне ситуации просто не могу поступить иначе. Мы терпели, мы слишком долго терпели. Наша добропорядочная семья самых чистых имперских кровей приняла это нордское отродье, эту полукровку как родную! Ради своего непутевого брата я закрывал глаза на все ее выходки, на то, что из нее невозможно вытряхнуть эти варварские нравы и обычаи. Теперь, когда брат мертв, а мои нервы на пределе, я считаю, что имею полное право избавиться от этой скотины! - Хандинг все же совладал с собой и теперь его речь была пламенной и уверенной.
- И как же вы хотите от нее избавиться?
- В этом вся сложность. Мы могли бы просто отправить ее обратно в Скайрим, но наша семья всегда славилась щедростью и милосердием. Если люди узнают, что мы отказались от бедной сиротки, то нашей репутации придет конец, - Савирен понизил голос до сиплого шепота. - Поэтому я хочу, чтобы вы инсценировали ограбление. Я все продумал! Мы с семьей на пару дней уедем в Коррол, о графиня так давно ждет нас в гости! А Рунгерд останется в Имперском городе. Слухи там быстро распространяются, и узнав о моем отъезде некая банда захочет совершить ограбление, однако вот незадача - в доме они обнаружат так не вовремя оказавшуюся там девушку. А свидетелей принято убивать... Если вы сможете провернуть это дело, то в качестве вознаграждения сможете взять из моего дома все, что захотите! Берите столько, сколько сможете унести и даже больше - это пойдет только на пользу, все будет выглядеть как настоящее ограбление.

Под покровом ночи, неслышно ступая в тенях, Лашанс пробрался в дом Хандинга. Особняк поражал воображение богатством обстановки и обилием дорогих вещей, но уведомитель готов был поклясться, что все самое ценное старик увез с собой. В холле горели свечи и Лашанс смог разглядеть дорогие ковры и гобелены, статуи девяти божеств из чистого золота и украшенную драгоценными камнями серебряную посуду в буфете, что стоял прямо у входа в столовую. Люсьен не стал терять время и поспешил найти племянницу Хандинга. Несмотря на поздний час, Герда не спала, а возилась возле столика с алхимическими принадлежностями. Она была так увлечена, что даже не заметила, как несколько минут ее пристально разглядывал стоящий на пороге комнаты уведомитель. Герда была весьма хороша собой и Лашанс подумал о том, что если он и решит убить ее, то сделает это красиво, никаких вспоротых животов и перерезанных глоток. Люсьен не испытывал ни капли жалости, это чувство он похоронил в себе много лет назад, когда только вступил в Братство. Лашанс нарочито громко вынул клинок из ножен, наблюдая за реакцией Герды. Девушка моментально обернулась на странный звук и вскрикнула, в глазах ее застыл ужас, но к удивлению Люсьена, она быстро пришла в себя и атаковала его заклинанием огня. Уведомитель был сведущ в магии и ему не составило труда вовремя поставить защитный барьер. Магический поединок длился буквально минуту и Лашанс самодовольно улыбнулся, заметив, как занервничала жертва, понимая, что ее магическая энергия иссякает. Через мгновение из ее рук вырывались лишь слабые искорки, вместо прежних огненных струй. Первый раунд окончился не в пользу Рунгерд. Теперь Лашанс мог без проблем атаковать ее, ему хватило бы пары секунд, чтобы оказаться возле Герды и ловким, отточенным движением вонзить клинок ей в сердце, но Люсьен не спешил переходить к решительным действиям. Он лишь гонял девушку по комнате, наблюдая за ее реакцией и действиями. Рунгерд защищалась как могла, в ход шло все, что попадалось под руку, это были и склянки с алхимического столика, и большая каменная ваза, но силы постепенно оставляли ее, а отчаянье завладело разумом. Из последних сил она рванула к камину, над которым висел меч ее отца. Но оружие было слишком тяжелым, Герда едва могли держать его в обеих руках. не говоря уж о том, чтобы защищаться.

Лашансу надоела эта игра, его терпение кончилось и выбив из рук Герды меч, он грубо прижал ее к стене, приставив к горлу кинжал, который был настолько острым, что порезал нежную кожу и струйка крови потекла по лезвию.
- Темное братство пришло, Рунгерд, - тихо произнес Лашанс на ухо девушке.
Ему много раз приходилось убивать женщин и все они вели себя одинаково: плакали, ползали на коленях, умоляли о пощаде, что разумеется вызывало только отвращение и желание поскорее их прикончить. Рунгерд была не такая. Она держалась гордо и надменно. Ее глаза излучали ярость и ненависть. "Возможно стоит рискнуть и предложить ей вступить в семью" - подумал Лашанс, но вслух произнес:
- Быть может перед смертью ты желаешь знать, кому так не угодила? Я могу оказать тебе такую маленькую услугу.
- С чего бы это вдруг? - небрежно поинтересовалась девушка, так, словно она разговаривала с надоедливым попрошайкой на улице, а не с убийцей, в руках которого сейчас была ее жизнь.
- Вообще говоря, мы обещаем нашим клиентам сохранять полную конфиденциальность, но ты все равно унесешь это знание с собой в могилу - Лашанс снова улыбнулся, - Да и потом, у нас с тобой есть кое что общее...я могу сделать тебе одолжение как убийца убийце.
- Я не убийца - как можно более безразлично постаралась ответить Герда.
- А вот моряк из портового района так не думает, он вообще больше не думает, - эти слова похоже здорово веселили уведомителя, - бедняга умер почти мгновенно.
Лашансу все же удалось вывести жертву из равновесия, он заметил как задрожали ее губы, а зрачки расширились. Люсьен выдержал паузу, наслаждаясь тем, как Герда по крупице теряла самообладание.
-Так вот, - продолжил Лашанс, - На чем мы остановились? Ах да, твоей смерти очень захотел твой дядюшка Саверен.
- Что??! - Герда не могла поверить в услышанное.
- Да, да, нордская кровь, текущая в твоих жилах не дает ему покоя. Он утверждает что ты позоришь его семью.- Лашанс внимательно наблюдал за ее реакцией. Герда издала звук, похожий на животный рык, полный ненависти и отчаянья. - Тебе хотелось бы убить его, Рунгерд, а? Впороть живот противному старикашке?
- У меня все равно уже не будет такого шанса, - сквозь зубы процедила девушка.
- О, тут ты ошибаешься, я мог бы подарить тебе такой шанс, я мог бы подарить тебе новую жизнь и новую любящую семью. Все что тебе нужно сделать - убить Савирена Хандинга, чтобы ликвидировать контракт. Возьми мой клинок, убей Хандинга и тогда Темное Братство примет тебя в свои ряды.

Несколько минут Герда молча разглядывала красивый кинжал, который уверенным движением вложил ей в руки представитель Темного Братства. Лезвие было сделано из неизвестного девушке черного металла, полыхающего алыми прожилками, говорившими о том, что оружие зачарованно.
- А что если я откажусь? - Герда с вызовом посмотрела на Лашанса.
- Глупо отказываться от такого предложения, Рунгерд. Но я дам тебе три дня на размышления, и если ты не решишься сделать то, о чем я тебя прошу, - уведомитель сделал особый акцент на слове "прошу", - то лучше тебе будет уехать как можно дальше отсюда, иначе я вернусь и выполню контракт на твое имя. Впрочем, если ты сумеешь убежать, я не буду тратить время на поиски.
Лашанс соврал, притом сделал это довольно грубо и неосторожно, но Герда была так напугана и шокирована происходящим, что ничего не заподозрила. Если она не сможет или не захочет убить Хандинга, то контракт Лашанса будет провален, а Братство опозорено. Подумать только, величайшая гильдия убийц, история которой насчитывает сотни лет не выполнила простейшую работу в срок и наплевала на предписания заказчика! Подобный провал грозил бы Люсьену потерей должности уведомителя. Риск очень велик. Если такое произойдет, то Лашанс не даст Герде никакого шанса, девчонка не успеет даже выйти за пределы Имперского города. Он убьет ее уже не особо заботясь о том, насколько симпатично будет смотреться ее мордашка в гробу. Люсьен с упоением представил, как он живьем сдерет с нее кожу, отрежет ей пальцы, а потом и руки... Рунгерд умрет как предатель, а на свете нет ничего страшнее смерти человека, предавшего Темное Братство. Но уведомителю пришлось соврать, он слишком хорошо знал, что под страхом смерти люди способны на любые поступки. Лашансу же хотелось, чтобы Рунгерд убила старика, потому, что ей того хочется, а не потому, что у нее не было выбора. В противном случае для Братства она будет бесполезна.

Глава 3. Жертва

Когда уведомитель Темного Братства ушел, бесследно растворившись в воздухе прямо у нее на глазах, Герда все еще продолжала стоять, прислонившись спиной к холодной каменной стене, и не моргая смотрела в одну точку. Вскоре осознание того факта, что смерть каким-то чудом обошла ее стороной прорвалось через стену оцепенения и девушка сползла по стене, захлебываясь в истерике. Слезы душили, она хотела кричать, но ей не хватало воздуха, словно шею все еще продолжала сжимать сильная рука в черной кожаной перчатке. Спустя несколько часов Герда пришла в себя, теперь она сидела на полу и пыталась осмыслить, все, что с ней произошло, переварить полученную информацию, но шокированный разум не знал за что сперва взяться, мысли путались, налетая одна на другую, образуя полную сумятицу в голове. Она убила человека. В тот злосчастный день она снова поругалась с Савиреном и чтобы немного успокоиться отправилась на прогулку. Зачем ее понесло в портовый район до сих пор оставалось для Герды загадкой, однако теперь она знала, что стража там скорее всего подкуплена, а моряки все поголовно тупые похотливые твари. Один из них пытался познакомиться с ней и предложить немного повеселиться. Услышав отказ он пришел в ярость и затащил беззащитную девушку за какую-то старую хибару с явной целью изнасиловать. Кричать было бесполезно, на помощь никто не пришел, да и после первого безумного вопля моряк заткнул ей рот своей грязной вонючей ладонью. Герда владела магией разрушения, но она даже представить не могла, что ей хватит сил и познаний на то, чтобы убить. Однако электрический разряд сорвался с кончиков ее пальцев и попал моряку прямо в сердце. Тот дернулся, осел, его хватка ослабла и Герда не оглядываясь бросилась бежать. Она действительно не думала, что он умер! "Не обманывай себя, Рунгерд, ты прекрасно знала, что направленный в сердце разряд принесет быструю смерть. Ты хотела, чтобы этот урод сдох" - мерзенько пропел внутренний голос и Герда замотала головой, стараясь прогнать наваждение.

Появление Темного Братства. Герда вздрогнула, когда воображение услужливо воспроизвело перед глазами образ человека в черной робе. Почему он не убил ее, если изначально пришел именно за этим? Неужели у такой страшной организации есть какие-то планы на нее? Нет, этого не может быть. Нехотя Герда перешла к заключительному этапу своих рассуждений. Она должна убить Савирена. Отвратительного, грубого, беспринципного, лживого, но все же родного человека. Тот факт, что она не испытывала жгучей ненависти, до недавнего времени позволял Герде чувствовать свое превосходство над ним. Сегодня эта иллюзия рассыпалась в прах. Превосходство на стороне того, в чьих руках сила. Сложно переть против такой силы, как Темное Братство и Герда понимала, что этот поединок скорее всего окончится не в ее пользу. Судьба дала ей шанс, но девушка не верила, что сможет им воспользоваться. Впрочем выбор все равно был невелик: убить Савирена и бежать, либо оставить его в живых и все равно бежать как можно дальше отсюда. Темное Братство... тайная, но в то же время известная на весь Тамриэль организация наемных убийц. О них говорят все, но до сих пор не существует ни одного достоверного факта, подтверждающего многочисленные догадки. Внезапно, острая как игла мысль пронзила голову Герды, заставив ее поморщиться от почти ощутимой боли. Темное Братство, ритуалы Матери Ночи, последний выпуск Вороного курьера! В нем говорилось о недавно вышедшем указе капитана имперской стражи Адамуса Филиды. Отныне все, у кого будут найдены предметы для проведения Черного таинства отправятся в тюрьму на пожизненный срок, а их имущество будет конфисковано в пользу Империи. Это значит, что Савирен рисковал благополучием своей семьи, ради того, чтобы избавиться от нее! Ничтожество! "Этим поступком он предал светлую память своего брата. Да, пожалуй он и правда достоин смерти" - Герда снова отчаянно затрясла головой, пытаясь прогнать эти мысли. Если его и ждет такая участь, то он примет ее из чьих угодно рук, но только не из ее. Однако, полной уверенности в этом она к своему ужасу почему-то не испытывала. Герда неуклюже поднялась и подошла к большому напольному зеркалу. С ненавистью она принялась рассматривать свое отражение, обращая особое внимание на все то, что так презирал в ней Савирен и что в итоге стало причиной ее столь бедственного положения. Светлая кожа, серые, сейчас опухшие от слез и покрывшиеся красными прожилками глаза, белые, словно седые волосы. От отца ей достались разве что точеные симметричные черты лица, но Савирен никогда не обращал на такую, по его словам, мелочь внимания, ведь все остальное было до противного нордским, северным. Издав полный боли и отчаянья крик, Герда разбила зеркало большим металлическим канделябром - первым, что попалось ей под руку.

Герда так и не смогла уснуть в ту ночь. Она бродила из комнаты в комнату, не находя себе места. Мысли, бесконечные надоедливые, словно мухи, не давали ей покоя. Она так надеялась, что Савирен, едва зайдя на порог, скажет своим пренебрежительным тоном что-то вроде: "Ну что, не сдохла сегодня ночью от страха? Шутка вполне удалась, веселись, нордское отродье!" и мерзко рассмеется. Произошедшее слишком ужасно для того, чтобы являться правдой. Не могло в самом деле быть и того, что Герда так смело и гордо держалась перед убийцей. Она молила девять божеств о том, чтобы все оказалось лишь сном, галлюцинацией от вдыхаемых ею вчера паров подогретого в колбе раствора харрады, иллюзией. К обеду Савирен вернулся домой, с ним под руку как всегда его жена, чопорная тетушка Матильда, позади сыновья. Когда Герда вышла им на встречу, Савирен замер и его глаза округлились так, словно он увидел призрака. У Герды закружилась голова от тошнотворного ощущения неотвратимой реальности происходящего. Внезапно ею овладела такая ярость, что девушка едва сдержала себя, чтобы не крикнуть: "Я тебя ненавижу, сукин ты сын! Ты сдохнешь, сдохнешь, как собака! Я убью тебя!" До настоящего момента она гнала прочь от себя мысли об убийстве, боролась с ощущением заманчивости, запрещала себе даже представлять подобное, но стоило только эмоциям завладеть разумом, как тут же Герду накрыло огромной волной, сносящей на своем пути все преграды в виде страхов, сомнений и предрассудков. На мгновение ей стало неуютно в своем теле, контроль над которым захватила странная, спавшая до этого момента сущность. Однако, это ощущение быстро отступило, подкрепляемое мыслью о том, что сущность вовсе не чужеродна, а является скорее ее истинным "я", которое Савирен пытался в ней подавить на протяжении многих лет. Герда уверилась в том, что поступит правильно, если расправится в Савиреном. Она избавится от дядюшки лишь для того, чтобы сохранить свою жизнь и отомстить за оскверненную память отца.

Герда сидела в своей комнате, нервно перебирая ткань на подоле платья. Она пыталась продумать дальнейшие действия, но голова ее была словно заполнена густым туманом и мыслей не было. Дарованный уведомителем кинжал лежал под подушкой и каждые полчаса Герда проверяла, не изчез ли он оттуда. Хандинг весь вечер молчал и был мрачнее тучи. Сейчас он заперся в библиотеке и Герда слышала, как нервно он расхаживает из угла в угол. Время как назло тянулось мучительно медленно, Герде показалось, что прошла целая вечность, прежде чем наступила ночь и все улеглись спать. Она переживала, что Савирен будет слишком взвинчен и долго не сможет уснуть, поэтому предусмотрительно подлила ему в вино немного снотворного, когда подавала на стол. В первом часу Герда поднялась на второй этаж и замерла перед дверью в спальню Савирена. Из комнаты доносился равномерный приглушенный храп. Девушка прислушалась и осторожно открыв дверь направилась к кровати. Зажатый в руке кинжал придавал ей уверенности. Некоторые половицы скрипели и Герда мысленно проклинала себя за каждое неосторожное движение. Савирен спал беспокойно, он дергался, поскуливал, бормотал что-то невнятное, потом расслаблялся, начинал храпеть и снова его охватывала неведомая тревога. Герда долго смотрела на него, пробуя на вкус каждое чувство, что посещало ее в тот момент, когда она представляла, как острая сталь вонзится в обрюзгшее тело дядюшки. Она улыбалась. Загадочно, отрешенно, как-то даже слегка болезненно, словно улыбка доставляла ей страдания. Она долго не могла решиться нанести удар, ее руки отяжелели и стали каменными. На минуту Герда закрыла глаза, вспоминая все самые отвратительные ситуации в которые попадала благодаря Савирену, в памяти всплывали оскорбления и побои, унижение, боль. Это помогло ей совладать с собой и обхватив кинжал двумя руками со всей силы воткнуть его в живот дяди. Кровь брызнула во все стороны, а Герда наносила удар за ударом уже не в силах остановиться. Живот Савирена стал походить на месиво, бедняга даже не проснулся. В этот момент, встревоженная странными звуками жена Хандинга заворочалась и открыла глаза. Не вполне понимая, что происходит она бешено завращала глазами и начала беззвучно открывать рот, как выброшенная на берег рыба. "Сейчас она заорет" - подумала Герда, и прежде чем эта мысль окончательно оформилась в голове, она воткнула кинжал тетке в горло. Мотильда захрипела и затихла. Герда широко раскрытыми глазами таращилась на забрызганную кровью кровать и бездыханные тела единственных родственников. Глаза ее наполнились слезами, она задрожала, и не в силах больше стоять на ногах осела на пол. Она сидела так некоторое время, обхватив руками колени и раскачиваясь вперед-назад. Только что она убила двоих человек. От этой мысли было тошно и пьяняще легко одновременно. Герда представила, как в комнату сейчас войдут ее братья, встревоженные странными звуками, доносящимися из родительской спальни, как они посмотрят на нее глазами полными непонимания, ненависти и отвращения. Как младший, Гай, всегда бывший вспыльчивым мальчишкой, попытается забить ее до смерти, но его остановит старший, когда у Герды уже будут отбиты почки, со словами, что ее участь - гнить в тюрьме. Потом придут стражники, а у нее не будет даже сил, чтобы что-то сказать и уж тем более подняться на ноги. И тогда они грубо потащат ее через весь город, а любопытные люди будут выглядывать из окон и перешептываться. Герду посадят в тюрьму, в грязную, вонючую и полную крыс клетку, где она пробудет до тех пор, пока не умрет от лихорадки. "Хватит!" - чужой голос так внезапно прозвучал в ее голове, что девушка вздрогнула. Она не знала, сколько просидела, может несколько часов, а может всего пару секунд. Заторможенное состояние начало рассеиваться, Герда вскочила на ноги и начала метаться по комнате, в панике забыв где находится дверь. На первом этаже было тихо, никто не проснулся.

Бежать! Как можно скорее бежать отсюда! Герда пулей залетела в свою комнату и принялась стаскивать с себя окровавленное платье. Ее руки тряслись, движения были нервными, она запуталась в ткани и с остервенением разорвала злосчастную одежду. Герда вытащила из шкафа новое платье, сверху накинула плащ, на пояс повесила кинжал и кошель с монетами. Из под кровати девушка достала старую, покрытую пылью дорожную сумку, закинула туда пару зелий, сменную одежду и выскочила из дома. Она чуть не наткнулась на патрулирующего улицу стражника, но вовремя успела спрятаться за углом. Ее никто не должен видеть, перепуганная племянница Савирена Хандинга, ночью на улице вызовет море подозрений. Нужно было придумать как выбраться из города незамеченной. Герда пробралась во внутренний двор, обильно заросший травой, цветами и кустарниками. Лил дождь. План действий пришел в голову моментально и Герда бросилась на мокрую землю, пачкая платье и плащ серой жижей. Она порвала плащ в нескольких местах, измазала так же руки, лицо и волосы. В таком виде, сгорбившись, натянув капюшон, чтобы он скрывал ее лицо и слегка прихрамывая на одну ногу она подошла в главным воротам.
-Что тебе надо нищенка? - грубо спросил стражник. - Куда тебе понадобилось? Ночью запрещено открывать ворота.
Герда продолжала молчать, опустив голову вниз.
- Да какое тебе дело куда она идет? - спросил второй стражник. - Давай, открывай ворота. Ну съедят ее там или зарежут, нам же лучше, город очистится от этих жалких оборванцев! - оба стражника разразились хохотом, но спустя некоторое время все же открыли тяжелые створки ворот.
Герда изо всех сил боролась с желанием побежать, но так как стражники смотрели ей в след, она переходила мост неторопливым шагом, все так же продолжая прихрамывать. Когда длинный каменный мост с арками остался позади, Герда рванула вперед. Дождь все усиливался, холодные капли больно били по лицу, за пару минут девушка промокла до нитки. Она убежит в Скайрим, возможно сможет добраться до деревни, где выросла, и попросить помощи. Мысли о Темном Братстве Герда по прежнему гнала прочь. Ей с ними не по пути. У нее мало времени. До рассвета осталось часа четыре, не больше. Остается надеяться, что братья не зайдут в комнату родителей так рано. Если их не насторожит запах, то возможно до десяти утра тела не найдут. К тому времени она будет уже в Корроле, возьмет лошадь и отправится в сторону Брумы, к границе. Когда трупы обнаружат, стражники опросят всех возможных свидетелей, а так же прочешут Имперский город и окрестности будет уже вечер. Не обнаружив преступницы они разошлют по всем городам гонцов с ее приметами, чтобы стража атаковала ее едва завидев. На это уйдет пара дней, за которые она уже наверняка доберется до границы, где о ней никто пока знать не будет. А потом... никто не бросится искать ее в Скайриме. Началась гроза. Яркие вспышки молний озаряли черное мрачное небо, а от раскатов грома звенело в ушах. К дождю прибавился еще и сильный, сбивающий с ног ветер, поэтому оставаться на улице без укрытия было почти невыносимо, но Герда, гонимая страхом бежала не останавливаясь. Она свернула с дороги, боясь попасться на глаза патрульному. Думать о том, в лесу она может встретить кого пострашнее не хотелось. Быстрее. Вперед. Не оглядываясь. Среди величественных стволов деревьев, сквозь цепкий колючий кустарник, по пояс утопая в море из душистых трав. Герда спотыкалась, падала, до крови обдирая руки и ноги, но поднималась и продолжала бежать. Вскоре она выбилась из сил, дышать стало тяжело, в правом боку закололо и ей пришлось перейти на шаг. Герда надеялась, что держит правильное направление, так как возвращаться к дороге по прежнему не входило в ее планы. Спустя некоторое время она вышла на поляну, где увидела небольшую полуразвалившуюся хижину. Одной стены не было, в других зияли дыры, соломенная крыша давно сгнила и прохудилась, но все же здесь можно было остановиться и переждать грозу. Герда не спала почти двое суток, а после продолжительной пробежки буквально валилась с ног, ей хотелось отдохнуть хоть немного. Осмотрев хижину и не обнаружив в ней никаких признаков жизни, Герда осторожно присела на длинную обгоревшую лавку, прислонилась спиной к ветхой стене и с удовольствием вытянула ноги. "У меня есть немного времени, минут сорок. Я совсем чуть-чуть отдохну и продолжу путь... совсем немного..." Герда провалилась в сон.

Герда проснулась от того, что кто-то положил руку ей на плечо. Она резко дернулась и вскочила с лавки, сжимая в руке кинжал. Перед ней стоял ее недавний знакомый из Темного Братства. Герда снова мысленно проклинала себя. Как она могла уснуть? Идиотка! Ей хотелось расплакаться от обиды на собственную глупость, это же надо было потерять столько драгоценного времени! Впрочем, она проспала не больше двух часов, так как рассвет только-только начинался и ни один солнечный луч еще не рассеял густого белесого тумана. На этот раз уведомитель был более учтив и любезен.
- Я не ошибся в тебе Рунгерд, - он улыбнулся. - Прекрасно сработано. Но скажи, зачем ты убила свою тетку? Мы ведь договаривались только насчет Савирена.
- Она... она могла помешать мне! - выпалила Герда, испугавшись такого вопроса.
- Прекрасно, прекрасно, ты повела себя как истиный ассасин. Поехали, у нас мало времени.
- Куда? - девушка была ошарашена тем, как быстро все происходит, ее недавно очнувшийся ото сна мозг еще плохо соображал.
- Твоя новая любящая семья ждет тебя. Идея бежать в Скайрим глупа. Тебя будут поджидать на границе, когда ты будешь еще на пол пути к Бруме. В Имперском легионе служат не такие уж и тупицы, им не составит труда, просчитать твои действия на несколько ходов вперед.
Герде стало страшно. Как он узнал о ней столько? Откуда ему стало известно, где она остановилась и куда направляется?
- Кто ты? - изумленно спросила она, сомневаясь, а человек ли перед ней?
- Меня зовут Люсьен Лашанс, - сухо ответил он и направился к выходу из хижины, полагая, что Герда последует за ним. Но она стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться.
- Я могу отказаться от... эмм... вашей "помощи"?
- Нет, - это слово ударило, словно плеть, - Я потратил столько времени не для того, чтобы спустя пару часов найти обезглавленное тело упрямой девчонки! Мое терпение не безгранично, Рунгерд, тебе лучше помнить об этом. А теперь иди за мной и постарайся больше не задавать глупых вопросов.
Герда сжала зубы но повиновалась. Внутри нее что-то дало сбой, сломалось. У нее не было сил противостоять, сопротивляться, упрямиться, как непременно бы она сделала в случае подобной беседы с Хандингом. Возле хижины стоял красивый вороной конь с необычными красными глазами.
- Приготовься к тому, что нам придется ехать весь день, мы сделаем только две остановки и то, лишь когда будем уже близко к Чейдинхолу.
- Добраться до Чейдинхола за сутки? Для этого придется гнать лошадь во весь опор, она не ведержит и сдохнет на пол пути.
- Тенегрив не обычный конь, он сам посланник Ситиса в животном обличии, один из наших братьев, он наделен необычайной выносливостью.
Лашанс помог Герде забраться в седло, она крепко вцепилась руками в уведомителя, потому что конь рванул с места так, что девушке показалось, будто она сейчас упадет. Пейзажи сплошным полотном пролетали перед глазами, в ушах свистел ветер.

Они остановились когда солнце скатилось к горизонту. Герда решила пройтись, чтобы размять затекшие мышцы. Уведомитель пристально следил за каждым ее шагом, словно боялся, что она сбежит. Но Герде некуда было бежать, ей казалось, что вокруг нее плотным кольцом сжимается пустота, отрезая пути к отступлению, направляя по одной единственно возможной дороге. Герда остановилась возле крутого обрыва, с которого можно было наблюдать тонущий в теплых красках заката лес и едва виднеющуюся вдалеке башню белого золота - последний маячок, напоминавший о прошлой жизни. Герда отрешенно смотрела на плывущие по небу облака, она чувствовала себя как заключенный перед казнью и пыталась свыкнуться с неизбежным. Девушка закрыла глаза и подставила лицо последним солнечным лучам, ветер растрепал ее непослушные белые волосы. Будь, что будет.
- Наше знакомство прошло в не очень-то приятной обстановке, - Лашанс так бесшумно подошел, что Герда вздрогнула, услышав его голос за спиной. - Что ж, приношу свои извинения и хочу поздравить тебя со вступлением в семью, дорогая сестра.
- Но ведь по сути я еще никуда не вступала.
- О, ты ошибаешься, Рунгерд. Манера убийства - твоя подпись, кровь Савирена - чернила. Ты добровольно подписала этот договор и теперь ты одна из нас.
- Надо же, я думала, что это будет какой-то страшный таинственный ритуал, свечи, клятвы и прочая атрибутика.
- Не стоит усложнять и без того сложные вещи, - усмехнулся уведомитель.
Герда молча кивнула и они с Лашансом отправились к тому месту, где оставили Тенегрива. Лашанс достал из седельной сумки кусок хлеба и протянул девушке. Та забыла, когда в последний раз ела, она удобно устроилась на поваленном дереве и с жадностью вцепилась в казавшийся ей сейчас невероятно вкусным кусок черствого ржаного хлеба. Лашанс снял капюшон и теперь Герда имела возможность наконец рассмотреть его. Мужчина среднего возраста, лет тридцати восьми-сорока. Впрочем, он казался более молодым и энергичным, по сравнению с другими мужчинами его годов. Он был в отличной форме, а в собранных в невысокий хвост черных волосах не было ни одного седого. Его темно-карие живые глаза смеялись, когда он говорил серьезно и обжигали холодом, когда он улыбался. Между бровями залегла глубокая вертикальная складка - знак того, что ее обладатель слишком много находится в напряжении и тяжелые мысли редко покидают его. Мужественный подбородок, резкая линия губ, легкая небритость, глубокий бархатистый голос и неизменный ореол мрачной таинственности, вероятно, делали Лашанса весьма привлекательным в глазах женщин.
- Ты до сих пор не задала мне ни одного вопроса о Темном Братстве. Обычно новички отличаются изрядным любопытством.
- Ну и что же мне следует знать? - Герда искренне не понимала, почему ее должно это интересовать. Ей не оставили никакого выбора, хоть Темное Братство, хоть Имперский легион, хоть секта дэйдра-поклонников, какая разница, если отказаться все равно нет возможности.
- Не стоит быть такой язвительной, Рунгерд, особенно с теми, от кого зависит твоя дальнейшая жизнь и благополучие. В Братстве строгая иерархия. Твоя речь и манеры, все должно высказывать уважение к вышестоящим братьям и сестрам. Мы поклоняемся Ситису и почитаем Мать Ночи. Мы следуем пяти догматам - это законы направляющие и защищающие нас. Чти и уважай Мать Ночи, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Не предавай Темное Братство и его секреты, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Слушайся вышестоящих членом Темного Братства и выполняй их приказы, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Не укради у брата или сестры своей по Темному Братству, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса. Не убий брата или сестру свою по Темному Братству, иначе навлечешь на себя ярость Ситиса! - голос Лашанса звучал торжественно.
- Понятно, - едва слышно ответила Герда.
- Если так, то нам стоит продолжить путь.

Когда они сделали очередную остановку была уже глубокая ночь. Тяжелый прохладный воздух, наполненный ароматами цветущих растений, дурманил голову. Здесь, вдали от человеческих поселений и присущей им суеты, грязи и зловоний, Герда впервые почувствовала себя свободной. Она так долго не спала, что мыслила теперь обрывочно, скомкано, зато привычные до этого, казалось, детали, будь то звуки, запахи или тактильные ощущения, впивались в мозг ярчайшими впечатлениями. Пару секунд назад ее пальцы сжимали грубую льняную ткань на черном одеянии уведомителя, теперь она ощутила прикосновение горячей ладони - Лашанс помог ей слезть с лошади. У Тенегрива мягкая, чуть влажная шкура. Лунный свет непривычно яркий, слепит уставшие покрасневшие глаза. Запах цветущей черемухи сладок, она вдыхает и вдыхает его до тех пор, пока голова не начинает раскалываться от боли. Как и в прошлый раз, сойдя с дороги и углубившись в лес, они принялись искать место, где можно удобно устроиться. Внезапно Лашанс прислушался и жестом руки дал Герде понять, чтобы она притихла. Достав из ножен короткий меч, уведомитель бесшумно ступая, направился к источнику звуков. До Герды донесся лязг оружия, чей-то предсмертный крик и звук падающего на землю тела. Потом все затихло. Герда выждала пару минут и не в силах больше сдерживать любопытство пошла посмотреть, что же там случилось. Почему-то она заранее знала, что увидит. Небольшой лагерь, две палатки, костер. Кто бы здесь не обитал - он выбрал не слишком удачное место для ночлега. Лашанс сидел на придвинутом к костру деревянном ящике и вытирал меч. Герда присела на расстелянную с другой стороны волчью шкуру.
- К утру мы должны быть в Чейдинхоле, поэтому здесь задержимся не более, чем на пару часов. А пока у тебя будет достаточно времени, чтобы отдохнуть и рассказать мне как с заснеженных гор Скайрима ты попала сюда. - Насмешливо произнес Лашанс.
- Тебе действительно это интересно?
- Нет, - глаза Лашанса сверкнули, - Но в мои обязанности входит знать о братьях и сестрах все, ну или почти все. Для блага всего Братства. Это может пригодиться...
- Разве такая таинственная организация еще не навела на меня справки?
- На это нужно немного больше времени. Не сомневайся, информация будет добыта, но мы могли бы все упростить и свести к обычной беседе.
- Я не особо хочу делиться этой историей, - устало произнесла Герда, но Лашанс так требовательно на нее посмотрел, что она сдалась и принялась рассказывать.

- Моего отца с самого детства тянуло на подвиги и приключения, в отличии от его брата, которого интересовали только деньги. Однако, вскоре они представляли собой отличный дуэт: отец спускался в древние руины и пещеры, приносил оттуда золото, редкое зачарованное оружие, броню, артефакты, а Савирен все это выгодно продавал. Он состоял в неком тайном обществе, занимающимся по его словам историей. Уж не знаю, чем они занимались на самом деле, но за некоторые вещи там готовы были заплатить очень много. Ходили слухи, что нордские могильники полны сокровищ, и отец, не раздумывая отправился в Скайрим. Савирен приставил к нему человека, который должен был взять на себя все заботы по доставке трофеев через границу, а так же сопровождать отца в путешествиях. Однажды, во время исследования одной из гробниц, они пробудили неведомую силу и десятки драугров поднялись из своих могил, с одним только желанием - уничтожить того, кто нарушил их покой. Напарник погиб, а отец израненый, истекающий кровью, каким-то чудом смог выбраться. В беспамятстве он добрел до небольшой деревушки, где и потерял сознание. Его нашла местная девушка, выходила, поставила на ноги. Они полюбили друг друга, и отец, потерявший связь с братом, вскоре и вовсе забыл о родном доме. Потом появилась я. Отец продолжал зарабатывать привычным способом и мы неплохо жили. Не богато конечно, но не голодали и не мерзли зимой, а в тех суровых краях это считалось роскошью. Когда мне было десять лет умерла мать. Подхватила какую-то странную болезнь и угасла за пару недель. Отец был так опечален и разбит горем, что не мог больше видеть, ни белоснежных шапок гор, ни запорошенных снегом равнин - все ему напоминало о матери и тогда он решил, что мы должны вернуться в Сиродил. Приняли нас, мягко говоря, не очень-то тепло, но я этому не увидивилась, мы были тогда чужаками, а чужаков нигде не любят. Со временем отца простили, но ко мне относились по прежнему холодно, старались не замечать. Меня это не волновало, потому что любовь родственников вполне теперь заменяли большая, теплая и уютная комната, куча одежды и прочие блага цивилизации. Меня отдали в школу, обучили грамоте и хорошим манерам. Я могла позволить себе все, но несчастья словно преследовали по пятам и в тринадцать лет я осталась сиротой. После смерти матери отец сильно постарел и быстро потерял форму, однако даже и не думал оставлять свое увлечение. Все мы уговаривали его забыть об этих пещерах и развалинах, но он и слушать ничего не хотел. Однажды он просто не вернулся домой, а через несколько дней его тело нашли в лесу, растерзанное дикими зверями. С тех пор в свой адрес я слышала только оскорбления. Меня обвиняли в смерти отца, во всех неудачах семьи, всегда и везде была виновата только я. В пятнадцать я увлеклась магией. Нашла какую-то старую сомнительную книгу и училась по ней. Вскоре Савирен прознал об этом и был большой скандал. Я снова позорила семью своими странными пристрастиями. Но дядюшка был умным человеком. Он в любых ситуациях умел находить плюсы и потому, гнев его сменился на милость - мне разрешили продолжать занятия и даже приставили ко мне учителя, старика из Университета Таинств. У Савирена были далекоидущие планы, теперь он мечтал сбагрить меня в брумское отделение гильдии магов и забыть обо мне, как о страшном сне. Я мало чему научилась, старик-волшебник упирал на теорию, мол практика - это не главное, важно знать основные принципы магии, понимать что к чему, изучать работы великих мастеров и рассуждать, перетирать, перемалывать в голове эти крупицы знаний. К восемнадцати годам, я пожалуй, могла вести философские беседы с архимагом, а на деле владела лишь слабым заклинанием огня, которого хватало только на то, чтобы разжигать свечи, да заживляющими чарами, едва способными излечить синяк или царапину. В восемнадцать меня отправили в Бруму. На самом деле все были этому рады, и я, и Савирен. В гильдии магов меня приняли хорошо, взялись за мое обучение, я узнала много новых заклятий и казалось бы дела пошли в гору, но спустя пол года гильдия решила, что дала мне достаточно знаний и мне пора бы в свою очередь поработать на них. На деле это значило побыть девочкой на побегушках, подай то, принеси это, бумаги рассортируй, собери ингридиенты. Ужасная скукотища. По этой причине я начала заниматься самостоятельно, у меня были свободные вечера, которые я полностью уделяла науке. В общей сложности я провела в гильдии три года. Моя карьера окончилась неудачным экспериментом, после которого меня исключи из гильдии без права возвращения. Моя магия была по прежнему очень слаба и я решила опробовать усиляющее ее зелье, которое взяла без спроса у алхимика. О да, зелье было превосходным и мое заклинание холода удалось на славу. Пол и стены гильдии покрылись метровым слоем магического льда, от которого еще пару дней не могли избавиться. пострадала библиотека, а некоторые мои коллеги получили сильное обморожение... ну в общем меня отправили домой. Видимо за год, проведенный в Имперском городе я успела надоесть Савирену настолько, что он решил меня прикончить, - Герда грустно улыбнулась. Она чувствовала себя ужасно. Зачем она раскрылась Лашансу, рассказала ему этот жалостливый бред, который следовало падать совсем иначе. С другой стороны он не будет ее утешать, давать глупых советов и сочувственно охать. Только такому человеку Герда и смогла бы рассказать свою историю.

Некоторое время они сидели молча. Герда чувствовала себя неуютно, так как уже почти полчаса Лашанс пристально рассматривал ее, и что пугало девушку больше всего, во взгляде уведомителя не читалось ни намека на похоть или хоть какой-то интерес к ней, как к противоположному полу. Герда привыкла к подобному вниманию от мужчин, это бы не вызвало в ней страха. Сейчас же она скорее чувствовала себя препарированной крысой, внутренности которой дотошно изучает сумасшедший ученый, или редким алхимическим ингридиентом, попавшимся на глаза профессору из Университета Таинств. По спине Герды пробежал холодок, она передернула плечами и подсела поближе к костру. Языки пламени облизывали потрескивающие сухие ветки, отбрасывали контрастные тени на лицо уведомителя, делая его взгляд еще более колючим и зловещим. Когда Герде показалось, что тишина становится невыносимой, Лашанс, словно уловив ее мысли произнес:
- Твои волосы весьма необычны даже для нордлинга, Рунгерд.
- Это последствия старого эксперимента, - смутилась девушка. - После него то Савирен и узнал о моем увлечении магией. В пылу очердной ссоры я пообещала, что моя внешность всегда будет напонимать ему о том, кто мои предки. Получилась чистой воды импровизация с зельем и парочкой заклятий, уж не знаю, что именно я с собой сделала, но волосы с тех пор такие и растут, белые, как снега Скайрима.
- Я помню Скайрим своей юности... и алый блеск на белых полях, - задумчиво, даже как-то слишком поэтично произнес Люсьен, глядя на усыпанное звездами небо, и добавил уже своим привычным тоном - Тебе придется снова что-то сделать с волосами. Убийца не должен иметь таких ярких примет.
На мгновение возникший в душе Герды романтический настрой разбился об леденящую кровь улыбку уведомителя. Рунгерд снова вспомнила, что за человек перед ней и ее захлестнула волна ненависти вперемешку со страхом и другими едва уловимыми, но малоприятными эмоциями.





P.S. Это мой первый фанфик, не ругайте очень сильно